Российское Трансгуманистическое Движение

ВЕСЕННЕЕ ПОКОЛЕНИЕ

Конец пятидесятых – начало и средина шестидесятых годов прошлого века, вошедшие в историю как «хрущевская оттепель», предоставили отличную возможность заявить о себе новому поколению. И оно в полной мере этой возможностью воспользовалось, заявив настолько разнообразно и мощно, что за этим поколением так и закрепилось название «шестидесятники». Им выпала непростая судьба: детство пришлось на страшную войну, отрочество и юность – на послевоенную разруху и восстановление, а также агонию сталинского режима, который начал было уже ломать и их. Но не успел – жестокий правитель умер, и наступили перемены. Окна, еще со следами крестов от бумажных лент, приоткрылись – и ворвавшаяся в страну весенняя свежесть поманила молодых, энергичных и амбициозных предчувствием небывалых свершений.

Эта песня вполне выразила мироощущение «шестидесятников». Политическая, общественная, культурная и научная жизнь забурлила новыми идеями и событиями. Оживилась литература – журналы с повестями и романами жадно раскупались, а потом передавались из рук в руки. Поэты собирали стадионы. С лириками спорили физики: первые полеты в космос, появление в домах телевидения. Освоение целины. Новые стройки века, исполненные небывалого энтузиазма. Шестидесятые годы также ознаменовали и начало нового этапа позитивного решения проблемы личного бессмертия. В прессе стали появляться статьи на эту тему. Так, например, в 1967-м году в журнале «Огонек» вышла статья президента белорусской Академии наук В.Ф. Купревича «Путь к вечной жизни», в которой автор писал: «Старение будет побеждено людьми так же, как они победили оспу, чуму и многие другие болезни. И тогда можно будет продлить жизнь человека не только до двухсот лет, но и значительно дольше. Победив старость, мы тем самым победим и смерть». И подчеркивая космический аспект проблемы бессмертия, говоря о тех, кто будет осваивать безбрежные просторы космического пространства, Купревич подытоживал: «Для этого потребуются люди, которые будут жить десятки тысяч лет, практически вечно». А два года спустя в «Литературной газете» за 17 сен­тября академик П.А. Ребиндер в статье «К горизонтам будущего» довольно эмоционально сформулировал задачу в новой области исследований: «Первоочередная задача биологии – сделать человека бессмертным. Да, практически бессмертным! Меня возмущает, когда под видом пропаганды научных истин утверждают тезис о неизбежности смерти, вместо того, чтобы как следует подумать о путях продления жизни». Такого рода идеи стали звучать в то время все чаще и чаще.

Различные направления борьбы ученых-«шестидесятников» за устранение фатальности смерти в итоге соединились в единую научную концепцию практического бессмертия человека, ставшую преемницей дерзновенного полета прежде всего русской философской мысли, идущей еще от «Философии общего дела» Федорова. Научная мысль в конечном счете пришла к важному выводу: в природе нет запретов на бессмертие человека. И хотя общество в целом по-прежнему очень неохотно это воспринимало, в науке произошли серьезные изменения. Замечательная плеяда ученых-«шестидесятников», как лириков-теоретиков, так и физиков-практиков, вдруг нашедших общий язык по вопросу продления жизни, сделала немало в этом направлении. И, несмотря на то, что из сегодняшнего дня нам кажется, что таких людей было уже немало, на самом деле каждому из них приходилось в одиночку идти своим путем, лично преодолевая давление закоснелых устоев. Ученый-философ Игорь Вишев – один из них. Он не только всерьез пошатнул своими трудами укоренившийся веками догмат всесилия смерти, но и сумел вывести идеологию бессмертия из области фантазий и мечтаний на уровень полноправной науки. Жизнь ученого – многолетнее бескомпромиссное противостояние общественному мнению, причем не только в науке.

ДРАМАТИЧЕСКОЕ НАЧАЛО

В середине прошлого века в послевоенном Харькове в простой, как тогда говорилось, советской семье жил мальчик. Учился в обычной школе, играл во дворе с друзьями самодельным мячом в футбол, счастливый, как и все в то время, тем, что тяжелейшая война позади и жизнь теперь будет становиться все лучше и радостнее. Так оно, в принципе, и было, но кроме общих трагических страниц в истории народа происходят, к сожалению, и трагедии личные. В четырнадцать лет в результате несчастного случая Игорь Вишев получил сильнейший химический ожог металлическим натрием лица и глаз и потерял зрение. За три года ему было сделано более двадцати пластических и глазных операций, но восстановить зрение даже частично не удалось. Говорят, со смертью каждого человека каждый раз гибнет вся вселенная, которая была в его сознании. Для харьковского школьника умер окружающий видимый мир и ушел в его сны и воспоминания. Остались только звуки, запахи, вкус и осязания. И рвущее душу отчаяние. Суровая реальность ударила наотмашь, без предупреждения - всё, парень, ты даже себя уже никогда не увидишь, не то что счастье. Редко у кого из нас время, отделяющее детство от взрослой жизни, было таким коротким. Легко сникнуть духом и, сломавшись, поплыть по течению пособий по инвалидности и постоянной зависимости от милости людей. Так с большинством из переживших подобную беду и происходит. Общественное мнение от людей с ограниченными возможностями ничего другого и не ждет. Но Игорь Вишев не захотел такой судьбы. Решительно пресекая проявления расхолаживающей жалости со стороны окружающих, он стал учиться всему тому, что стало необходимым: ориентироваться в пространстве по наитию и на слух, читать и писать, используя специальную азбуку, общаться с людьми, не видя их. Упорство вскоре принесло результаты. И неожиданно пришло понимание, что если линию жизни на ладони нельзя увидеть, то ее можно нащупать. Особенно, когда пальцы вдруг приобрели невероятную чувствительность, вовсе не нужную обычным людям. И Вишев с огромной энергией взялся постигать ту новую жизнь, которую ему определила судьба. И совершил практически невероятное - всего за один год одолел программу двух последних классов средней школы и поступил на философский факультет Московского Государственного университета.

Поступление в лучший университет страны и успешная учеба, безусловно, стали победой незрячего молодого человека над вердиктом неполноценности – он доказал, что сможет быть полезным людям. Но слегка опешившее общественное мнение не отступало, оно снова выставило стену: быть рабочим муравьем в муравейнике, винтиком в механизме государства - это бывает, а вот что с личной жизнью?.. Ведь и у тех, у кого все в порядке, и то часто не складывается. Студенческие свадьбы дело привычное, как и последующие затем разводы. Игорь Вишев и здесь опроверг привычную обывательскую логику. «Он меня стихами завоевал, он мне столько их посвятил! А как он их читает!» – не раз вспоминала со смехом лаборантка физического факультета Оля Николаева, держа за руку своего дорогого мужа, – и еще оптимизмом покорил, веселым нравом!» Более счастливую пару, чем супруги Вишевы, в МГУ трудно было сыскать. Привычка решительно ломать стереотипы, разрушать судьбой возведенные преграды, выбирать непротоптанные дороги закалила Вишева и превратила его в человека, неподвластного влиянию окружающих.

ИДЕЯ ПРАКТИЧЕСКОГО БЕССМЕРТИЯ

Несомненно, драма в отрочестве, раннее взросление, постоянные размышления над жизнью, ее смыслом, с неизбежным печальным финалом, оказали влияние на то, что мысль о возможности и необходимости человечества победить индивидуальное старение и даже саму смерть озарила в 1957-м году сознание студента пятого курса. Непосредственно на это повлияло рождение дочери. Счастье, наполнявшее грудь и заставлявшее быстрее биться сердце радостного родителя, острым осколком больно царапнула мысль о том, что, давая жизнь, мы ведь одновременно даем и смерть. И пусть эта смерть еще очень далеко, так далеко, что ее как бы и нет вовсе, трезвый рассудок пульсировал: увы, это крохотное существо обречено на гибель и исчезновение. И нет никаких сил ни на земле, ни на небе, чтобы остановить действие этого сурового закона. Подобные мысли, безусловно, посещают многих людей, но мало кто пока делает выбор не в сторону смирения и горького вздоха «все там будем, а пока лучше об этом не думать», а наоборот, бросает вызов смерти и начинает свою неравную борьбу против самого главного врага.

Игорь Вишев задался резонным вопросом: «Почему люди, достигшие таких выдающихся успехов в самых различных областях науки и техники (как раз за месяц до этого был запущен первый в мире искусственный спутник Земли), мирятся с неизбежностью своей смерти и не принимают никаких серьезных мер для противодействия этому?» Вишев в то время как раз писал курсовые работы о категориях законов и закономерностей и понимал, что если изменить условия или значение составляющих, то закон и действие его или изменятся или вовсе прекратятся. Например, вода кипит при ста градусах Цельсия, но если изменить давление, то изменится и температура кипения. Или другой пример, не может человек добросить камень до Луны – сила притяжения Земли мешает. С открытием же реактивного движения, способного противодействовать закону всемирного тяготения, человек смог не только спутник вывести на орбиту, но и себя на Луну сможет доставить, и дальше полететь. «А что если, – рассуждал Вишев, – закон старения и умирания тоже кажется незыблемым и несокрушимым только потому, что не найдено пока противодействие ему да и он сам пока толком не изучен. А когда наука сумеет с этим разобраться, то и на смерть люди в будущем посмотрят как на исторический архаизм, как на бывшее неудобство, которое с успехом преодолено. Конечно, для достижения этой цели потребуется и время и усилия, но ведь и ход всей человеческой истории это не что иное как процесс расширения сферы человеческой свободы». К таким вот размышлениям привело рождение дочери будущего ученого и с 1957-го года, как вспоминал впоследствии Игорь Владимирович, «идея практического бессмертия человека, неотступно владеет мною, и это уже, несомненно, до конца дней моих. У меня никогда, ни разу не притуплялся интерес к этой теме, я готов размышлять над ней и писать о ней все время».

Уже работая над кандидатской диссертацией «Социально-нравственный смысл десяти библейских заповедей», Вишев внимательно знакомится со всевозможными религиозными представлениями о личном бессмертии и собирает материал для будущей докторской, которую он твердо решил писать по теме, ставшей его призванием. Вишев догадывался, что столкнется с определенными проблемами, связанными прежде всего с тем, что общество и научный мир в целом не готовы вести серьезный разговор по такому вопросу, но не предполагал, что сопротивление окажется настолько жестким. Коллеги-ученые настоятельно советовали ему оставить эту свою «сомнительную и дискус­сионную» тему, или, по крайней мере, отложить ее до лучших времен. Старшие товарищи насмешливо утверждали, что не только защитить докторскую диссертацию он никогда не сможет, но даже не опубликует ни одной научной работы. Но для Вишева диссертация не являлась самоцелью, и он не мог оставить тему практического бессмертия неразработанной. Слишком важна она, чтоб соглашаться на компромиссы. И он в который раз пошел против общественного мнения - с еретической мыслью о возможности людей жить неограниченно долго. И тут же со всех сторон на него посыпались обвинения в ненаучности, резкое неприятие, отказы в публикациях. «Вишев сошел с ума! Он потерял уже не только зрение, но и рассудок! – говорили между собой именитые философы. – Он утопист и ему не место в серьезной науке».

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОШИБКОВЕДЕНИЕ

Сколько раз в истории это было – когда появляется человек, утверждающий нечто непривычное, то толпе комфортней над ним посмеяться, чем задуматься над его идеей. Так смеялись над теми, кто совершенно очевидно плоскую понятную Землю считал круглой. Это и правда представлялось смешным, ведь на круглой Земле те, которые на другой стороне, должны ходить вниз головой и не могут не сваливаться с Земли. Придумать круглую Землю мог только круглый дурак. Толпа хохотала, когда чудаки-ученые говорили, что с неба иногда падают огромные камни. Как они могли туда попасть? Позже эти камни назвали метеоритами и астероидами. А какие гонения устраивали на тех, кто пытался летать, как птица, или хотя бы вслух мечтать о небе. Известен исторический пример, как одного мещанина за то, что он триста лет назад вел разговоры о полетах на Луну, отправили в ссылку в заброшенное поселение. По иронии случая называлось это поселение – Байконур. В начале прошлого века европейские Академии наук прекратили принимать заявки на патенты от изобретателей летательных аппаратов тяжелее воздуха, считая их заведомо абсурдными, всего за год до того, как братья Райт впервые на несколько метров оторвали самолет от его тени. Сто лет назад были такие люди – биокосмисты. В основном в России. Циолковский – один из них. Мечтали и утверждали, что человек в космос полетит. Их считали юродивыми. Теперь космос осваивается – и ничего необычного в этом нет. И если извиняться перед теми над кем потешались, уже поздно, то не опоздать бы с изучением преподанных историей уроков.

Все развитие цивилизации представляет собой преодоление всевозможных постулатов, ошибочных мнений и предрассудков. Впору даже предмет в школе вводить – историческое ошибковедение. Ладно там с формой Земли – без этого знания и сегодня легко можно обойтись, и жизнь большинства людей не изменилась бы, окажись она, эта Земля, хоть в форме бублика, куба или пустой бутылки. Да и на выход человека в космос, на расширение покоренного пространства вокруг себя можно по-житейски мудро наплевать, предпочитая расширять более реальные личные метражи и гектары. Но прорыв человека за пределы биологического возраста, покорение времени, другими словами продление жизни (собственной жизни, жизни родных и близких) и вывод ее на неограниченную прямую – это разве может кого-нибудь, находящегося в здравом уме, не интересовать? Оказывается, может! Настолько может, что любого, кто всерьез задается этим вопросом, предают анафеме.

Сегодня за крамолу не сжигают, не бросают в темницу и не поражают в правах. Но есть столько всего, что можно у человека в наше время забрать или не дать, столько можно сделать ему неприятного, что следование своей идее, противостояние общественному догмату, требует не меньшего мужества, стойкости и веры, чем прежде. Веры в то, что ты делаешь для людей нечто такое важное и хорошее, что даже, порицание и осмеяние воспринимаются с сожалением, что им же потом будет неловко за свое непонимание таких простых, как потом окажется, истин. И Вишев, не считая месяцев и лет, день за днем упрямо продолжал работать, игнорируя непримиримый гул «воинствующих пессимистов», как он сам иронично называл своих оппонентов. Направленный еще по распределению на работу преподавателем в Челябинский университет, живя вдалеке от центра научной жизни, он будто бы находился в бессрочной ссылке, и даже студенты, обычно открытые всему новому, воспринимали его идеи как оторванные от действительности. Но ни разу отчаяние не завладело им. Ведь рядом была любимая женщина, ставшая его частью – его глазами, его музой, его и тылом и помощником. И еще его дочь, которой он твердо решил дать не только жизнь, но и бессмертие.

ПРЕОДОЛЕНИЕ

«Бессмертие!.. – писал Вишев в одной из своих статей. – Можно ли сыскать среди человеческих чаяний более сокровенное и вожделенное, чем мечту людей о неограниченно долгой и достойной жизни, не омрачаемой постоянно фатальностью недалекой смерти? Вряд ли!» Но в философских справочниках не находилось места даже такому понятию «бессмертие» не говоря уже о «философии бессмертия».

Игорь Владимирович Вишев мог на пару десятилетий раньше стать доктором наук, профессором, выбери он для своей диссертации любую другую тему, но «не может смертный быть поистине счастлив», убежден был он, и совершил свой поступок, длиною в целую жизнь. И победил. В 1990-м году у него состоялась защита докторской диссертации. Тема ее была «Проблема смерти и бессмертия человека: становление, эволюция, перспективы решения». Это был настоящий прорыв. В этом же году почти с аналогичным названием вышла книга, в которой вполне убедительно обосновывается новый философский взгляд на реальную возможность осуществления давней человеческой мечты о неограниченно долгой и счастливой жизни, вселяя дополнительную уверенность во всех тех, кто не хочет смириться с самым неприятным наследием эволюции – необходимостью умирать. Потом увидела свет вторая книга «На пути к практическому бессмертию», в которой аргументировано и обстоятельно доказывается, что человечество не только может когда-нибудь добиться вечной жизни, но уже находится на этой дороге, и далеко не в самом начале. Затем пошли публикации, приглашения и выступления на международных научных конгрессах и форумах. Появление целой науки – иммортологии. Понятие иммортологии (лат. im – без, mortis – смерть) – науки о бессмертии, в настоящее время получившее повсеместное распространение, было введенно Вишевым более четверти века назад. И в некоторых вузах уже ведется преподавание этой науки по разработанному им плану семинарских занятий. И все большее понимание со стороны коллег, и все возрастающее количество единомышленников. И выход монографии «Проблема жизни, смерти и бессмертия человека в истории русской философской мысли», где читателю открывается полная историческая картина вызревания этих идей, динамика их становления и развития, берущая начало от Радищева, мечтавшего «восстановить человечество в ту истинную лучезарность, для коей оно кажется было создано,» и сказавшего: «Верь, вечность не есть мечта».

Сегодня и обычные люди, и особенно ученые все менее склонны считать заведенный порядок незыблемым. Уже не одиночки-подвижники, а тысячи институтов и лабораторий подключаются к поиску решений по изменению действия механизмов старения и смерти. Существует даже фонд «Мыши Мафусаила», который присуждает солидную ежегодную премию тому коллективу ученых, чьи подопытные мыши самые старшие. И возраст рекордсменок уже в три раза превысил видовой предел. Все больше людей бизнеса начинают финансировать исследования по данному направлению. Нанотехнологии, вот-вот готовые вырваться из лабораторий ученых в нашу повседневную жизнь, чтоб ошеломить человечество очередной порцией сказочных возможностей – от шапки-невидимки до телепортации, – несут в себе и воплощение главной мечты – о молодильных яблоках и живой воде. И когда госпожа Смерть, еще сегодня могучая и беспощадная, а завтра покорная и сникшая, все-таки будет отправлена поумневшим и повзрослевшим человечеством на заслуженный отдых, среди тех, кто этому немало поспособствовал, будет Игорь Вишев, сказавший однажды по-житейски просто: «Смерть - это проблема, а проблемы надо решать».

Автор Игорь Судак